Простите, по личным причинам был выбит из жизни на большее время, чем я думал, а хотелось бы все-таки докинуть пару постов в этом году. Правда, про все то, про что я сейчас напишу, хотелось бы написать подробнее, но уж как успею, лучше так, чем никак.
***
Итак: во-первых, один из лучших альбомов в этом году (и лучший в своем каталоге, если это важно) выпустила полячка Мария Пешек. Я так и не понял, какую позицию она занимает на польской сцене, но вообще есть ощущение, что это одновременно позиция Ники Минаж и Патти Смит (или Карди Би и Фиби Бриджерс). И, возможно, поэтому я вижу столько хейта в ее адрес (на Rateyourmusic, например). При том, что все ее альбома в Польше обладают платиновым статусом.
Мария Пешек — с одной стороны радикальная бестия, оторва; сдругой — задумчивая наблюдательница за кривизной мира, человек чувствующий и страдающий. Альбом Ave Maria — это почти поровну эти две идентичности.
Первый трек Ave Maria — речитатив о себе в моменте, который откликнется явно большему количеству людей, чем Оксимирон, спускающий по пятьсот тысяч за вечер в попытках обрести душевный покой. «Я была толстой, я была тощей, теперь я буду счастливой. Теперь это, наконец, сработает».
Второй трек называется «Идет оно все на х*й», и это уже канонический медляк про то, как хочется просто уехать с любимым человеком и любимой собакой на необитаемый остров и жить там вдали от всего.
Третий — тут же, по контрасту — о том, от чего как раз не убежишь. Virunga — так называлась документалка про редкий вид горных горилл, которых герои фильма пытались защищать. У Пешек речь идет про права ЛГБТ в Польше: «Нас осталось несколько тысяч. Горные гориллы в тумане. Они режут наши лица, они сожгли наши сердца. ЛГБТ. ЛГБТ». В Польше, согласно отчету Международной ассоциации лесбиянок, геев, бисексуалов, транс— и интерсекс-людей (ILGA), статус прав ЛГБТ худший среди европейских стран.
Агрессивные куплеты, заземляющий припев о том, что останутся только следы от лап Под такой припев хочется неподвижно стоять в эпицентре трагических событий и не двигаться с места, пока тебя не снесет.
Четвертый Dzikie dziecko — логическое продолжение третьего, от лица «дикого ребенка», который вынужден прятаться в догорающем городе и тайком танцевать на крыше. «Весна всегда пахла смертью для меня». Блин, я опять пишу в основном про тексты, а не про музыку. Неторопливое и плотное синтезаторное нечто, с парой ярких и своевременных гитарных партий — не знаю, короче. Видимо, пора мне делать литературный канал…
Дальше идет Szambo wybiło (Септик вышел из строя), и это мой любимый танцевальный трек этого года, очень рекомендую добавить его в ваши вечериночные новогодние плейлисты. Этот трек — о том, как в разгаре пандемии весной 2020 года Маприя Пешек занялась сексом с бездомными мужчиной и женщиной в трамвае номер семь. «Это был май, и пахло карантином. Трамвай номер семь, Витек и Анна». Забавно, кстати, что имена бездомных в этой песне я сначала путал с фразой «вид океана», при том, что они, судя по тексту, оказались для Марии как раз чем-то таким — умиротворяющим и вызывающим сильные чувства.
Viva la Vulva — название говорит само за себя, и это самый Никиминаж/Карди Би/Cupcakke-трек альбома (сдается мне, не каждый отличил бы на первых строчках, до польского текста), самый ведьмовский, бешеный и воодушевляющий.
(Оффтоп, под слово «ведьмовский» — Мария чуть ли не в большей степени актриса, чем певица (и дочь актеров), в 2002 году она сыграла в польском сериале «Ведьмак», про который, подозреваю, мало кто знает даже из любителей современного «Ведьмака»).
После трека про вульву — сразу трек про любовь, причем с заявлением ничуть не слабее, чем у Роберта Смита (хотя песня, наоборот, самая слабая на альбоме): «у меня нет ничего, у тебя нет ничего, но когда мы вместе, у нас есть все».
Следующие два трека, наоборот, лучшие, особенно Pusto, в котором почти всю песню нас держат на одном нервном синтезаторном бите, как будто предвещающем начало чего-то, но ничего не начинается, при этом все время что-то происходит. «Я хотела быть как Обама, но я пуста, как барак» — с этого начинается история о разбитом сердце и ненависти к себе, которая по каким-то причинам почти всегда становится прямым следствием разбитого сердца. Песня — это как будто пять секунд состояния Марии, раскрытые в деталях подробных и стремных. «Я смотрю в зеркало и вижу тряпку. Мои глаза — как два круга, выссанных на снегу» — блин, какая жесть и какая мощь!
Потом идет фактически песня про то, что «я живу в Польше, и мне страшно». Проникновенная ода стране, которая была домом, но больше им не является. «Польше нужен психиатр», поет Мария, а я невольно думаю про другую страну, которой необходима госпитализация, просто визитом к врачу раз в полгода для корректировки терапии уже не обойтись.
И закончить бы на этом, да? Но заканчивает Пешек на самой страшной ноте.Трек Barbarka — про насилие по отношению к детям от тех, от кого они меньше всего этого ожидают (религиозная отсылка в названии альбома, наконец, занимает ключевое место в пазле). Песня какая-то неустойчивая, вязкая, и от этого страшно. И от фонового вопля/плача в середине. И от того, как те же слова в конце читает резкий мужской голос. И от того, что именно этим все заканчивается.
На самом деле я давно не слышал альбома, который был бы настолько пропитан пугающими контекстами, но при этом звучал бы доступно, разнообразно и как бы из двух противоположных состояний психики. Знание языка тут неважно, но я всегда так говорю. Кстати, очень позабавило слово «распердолил» в значении «расхерачил».
Еще нашел старый мишин пост про другую классную полячку, Джулию Марсел: https://vk.com/wall-53403022_2156
